Самый совершенный хищник

История с двумя браконьерами, задержанными в ноябре прошлого года на территории Саяно-Шушенского заповедника, на днях, наконец, получила свое разрешение – суд Ермаковского района Красноярского края вынес вердикт – полтора года условно. На взгляд человека, не задействованного в природоохранной деятельности или не знающего нюансов этой ситуации, приговор может показаться справедливым – ну, правда, не убийство, не кража и не грабеж. Однако если копнуть несколько глубже, этот случай может предстать в совершенно новом свете.



В ноябре 2011 года на территории государственного природного биосферного заповедника «Саяно-Шушенский» группой инспекторов были задержаны два жителя Тувы, имевшие при себе охотпродукцию, орудия незаконного охотничьего промысла (в просторечии – петли на кабаргу) и два ствола незарегистрированного оружия. По словам инспекторов, оба задержанных оказывали сопротивление, которое, к счастью, не повлекло за собой серьезных или даже фатальных травм, однако такой исход был вполне вероятен. Когда задержанные были переданы в руки полиции, правоохранительная система столкнулась с еще одним препятствием – задержанные утверждали, что не понимают русского языка, а следовательно, не могут уяснить суть дела. Соответственно, для того, чтобы взять показания, а затем передать дело в суд, был необходим переводчик. Этим фактом задержанные воспользовались «на всю катушку», давая отводы одному переводчику за другим и оттягивая передачу дела в суд настолько, насколько это было возможно.
Наконец, в июне этого года (как несложно посчитать, «стремительность» отечественного правосудия исчисляется семью месяцами) дело было передано в суд Ермаковского района. Подсудимые обвинялись по двум статьям: 222 – «Незаконное хранение оружия» и 258 – «Незаконная охота». Просто для справки: по одной из этих статей максимальное наказание составляет два года, по другой – четыре. Чем дело кончилось, мы уже отмечали – полтора года с отбыванием условно. Добавить можно только то, что суд несколько раз переносили, а об окончательной дате слушанья администрацию заповедника даже не уведомили. Но об этом подробнее ниже.



Итак, у нас уже возникли вопросы. Первый таков: полтора года условно – много это или мало? Попробуйте сами ответить на него, благо с ситуацией вы в достаточной мере уже знакомы.
Если же говорить непредвзято, то все, как обычно, зависит от точки зрения. На взгляд представителя судебной власти, который оперирует в своей деятельности сухими и безличными понятиями «кодекс», «статья», «отягчающие и смягчающие обстоятельства дела», все может быть справедливым и логичным. Однако, любой, кто хоть как-то связан с природоохранной деятельностью, любой, кому не безразличны проблемы окружающей среды, будет иметь мнение, диаметрально противоположное официальному приговору. Казалось бы, чего особенного – обычная разница мнений? Но. Вопрос на ровном месте не возникает, а такое радикальное расхождение должно быть обусловлено чем-то еще, кроме особенностей рода деятельности. Так в чем же дело? Для ответа необходимо совсем немного покопаться в новейшей истории. Как все помнят (такое не забывается!), с августа 1991 года все мы – хотели того или нет – начали жить в другом государстве. Реалии жизни начали меняться столь стремительно, что законодательство местами просто не успевало за ними. Более того, в некоторых случаях этот пробел не ликвидирован до сих пор – во многом мы и сегодня живем по тем же законам, что и Советский Союз. А вот природоохранная деятельность в России совершенно определенно развивается. Кроме того, в ногу с ней идут и такие неведомые советскому человеку направления, как, например, экологический туризм. Согласно концепции развития особо охраняемых природных территорий, утвержденной президентом Медведевым в прошлом году, заповедники, национальные парки, заказники должны быть не просто памятниками живой природы, но национальным достоянием, красоту и уникальность которого может оценить и прочувствовать каждый гражданин, более того – каждый человек в мире. Но, простите, о какой открытости природного достояния может идти речь, когда даже при сегодняшнем «закрытом» состоянии заповедников творятся такие вещи. При этом такое правонарушение, как «браконьерство», ни в одном из кодексов РФ не значится, есть только «нарушение правил охоты», которое в зависимости от тяжести может трактоваться как уголовное или административное правонарушение. На лицо правовой вакуум.
Другой момент, который, стоит признать, здорово осложняет жизнь особо охраняемым природным территориям (ООПТ) различного калибра – это определение истца в судебных разбирательствах. Казус в том, что каждый заповедник или заказник является отдельным юридическим лицом, но одновременно – и объектом федерального подчинения. Таким образом, в каждом разбирательстве подобного рода в качестве пострадавшей стороны выступает… Российская Федерация, а вовсе не администрация самой ООПТ! По этой причине представителей заповедника и не уведомили о точных дате и времени слушанья – ведь заповедник, де-юре, не имеет никакого отношения к делу: поймали браконьеров, полиции сдали, свободны. Вот он и ответ на еще один вопрос.
То есть мы видим, что правовое поле сегодняшней России является благодатнейшей средой для самого совершенного и самого беспощадного хищника на Земле – человека. Небольшие, зачастую условные сроки и штрафы – это не те риски, которые могут заставить браконьеров отказаться от продажи на черном рынке пушнины, струи кабарги и медвежьей желчи.





Чтобы не быть голословными, обратимся к опыту других регионов. Чем завершаются подобные дела с участием (как мы выяснили, участием столь же условным, как и сроки нарушителей) заповедников по всей России? Запустим поиск в новостях по ключевым словам: «заповедник», «браконьер» и «суд постановил».
Первый же пример – публикация в «Российской газете», посвященная делу четырех браконьеров, задержанных на территории одного из уральских заказников в январе 2008 г. Согласно «РГ» это был единственный из пяти случаев браконьерства, «доживший» до судебного разбирательства. В остальных случаях прокуратура проявила к браконьерам «непонятную лояльность» («РГ»). Заказнику тогда помогла добиться какой-никакой, но справедливости только массированная информационная атака на прокуратуру и другие органы. При этом акцентируем, был рассмотрен только один случай из пяти – явно недостаточно для того, чтобы браконьеры начали хотя бы опасаться промышлять на территории заказника.
Другой случай. Житель республики Татарстан на территории госзаказника, заметив стадо кабанов, подъехал к нему на снегоходе и застрелил молодую самку. По данным информационного портала г. Менделеевск, нанесенный ущерб составил более трехсот тысяч рублей. При этом сам браконьер заплатил штраф в 2,5 тысячи, а наш «самый гуманный и справедливый» суд решил, что поскольку задержанный ранее не судим, то можно и ружье ему вернуть. Может ли подобный прецедент послужить серьезным уроком ранее не судимому (читай – впервые попавшемуся) браконьеру? Ответ очевиден. Более того, тот факт, что описанная ситуация произошла всего-навсего прошлой зимой, начисто отгоняет все оптимистические мысли о том, что за прошедшие с 2008-го четыре года ситуация как-то ощутимо изменилась.
Еще один случай описывает в своем интервью Виктор Пупышев – начальник отдела департамента по охране животного мира Свердловской области. Приведем прямую цитату: «Наши инспекторы задержали в лесу браконьеров с поличным – у тех в рюкзаках были добытые глухари. Согласно административному кодексу за незаконную охоту было вынесено постановление о наложении штрафов. Браконьеры обжаловали это постановление в суде и выиграли. Суд поверил браконьерам, которые утверждали, что инспектор их оговорил, и никакой незаконной продукции у них при себе не было». Какие-то комментарии представляются излишними.
Общий вывод из всех трех случаев абсолютно прозрачен – либо в силу правового вакуума, либо по каким-то иным причинам, не подвластным элементарной логике, судебная власть Российской Федерации уничтожающе снисходительна к браконьерам.





Небольшие сроки и несерьезные штрафы, прописанные в кодексах за нарушение правил охоты, вполне можно списать на несовершенство действующего законодательства. Однако, как видно из приведенных примеров, даже по существующим «щадящим» статьям браконьеры получают какой-то совершенно не совместимый с логикой минимум: 2,5 тысячи штрафа вместо трехсот, полтора года условно вместо двух с отбыванием и так далее. Акцентируем, что данный момент полностью отдается на откуп совершенно конкретному человеку – судье. Что же заставляет судей выносить столь выгодные для браконьера и столь болезненные для природы (не для заповедника, не для РФ, а именно для природы!) решения? Ответ на этот вопрос, опять же, полностью на совести самого представителя судебной власти. Круг замкнулся!
А природоохранным организациям не остается ничего, кроме как раз за разом пытаться привлечь внимание к существующему ряду проблем и в усиленном режиме следить, за хрупким биологическим равновесием, которое так грубо и бесцеремонно разрушает самый страшный и беспощадный из хищников – человек.