Максим Соколов: Краудгавкинг

Может показаться, что есть немалый парадокс в бурных сетевых обсуждениях катастроф с тяжкими человеческими жертвами. С одной стороны, вроде бы давно признана общеизвестным фактом тяжелая деградация инженерного дела и естественно-научного образования.


С другой стороны, при каждом катастрофическом событии оказывается, что у нас подлинная страна талантов и страна ученых. Количество знатоков авиационного дела (если разбился самолет), гидроэнергетики (если разнесло турбину ГЭС), горного дела (если шахтеров завалило породой) etc., etc. тут же превосходит всякое вероятие. Непонятно, откуда жалобы на деградацию, когда вот столько квалифицированных кадров.

Такие кадры, конечно, встречаются и в спокойное время, но в очень малом количестве – разве что на «Эхе Москвы» бешено мечущаяся стрелка осциллографа показывает давление в электрической сети. Случись же что – тут же число высококомпетентных осциллографических стрелок сразу вырастает на многие порядки. Есть кому на руководящих постах поднимать деградировавшее народное хозяйство.
Конечно, парадокс не такой уже сильный и в чем-то даже мнимый. Чем меньше положительных знаний, тем больше готовности судить обо всем с великим апломбом и верить любому бреду. К тому же краудгавкинг, который мы регулярно наблюдаем в интернете, вполне имел место и до появления этой инновации.

Война и военные слухи всегда были питательной средой для самоуверенных суждений и страшных разоблачений. 200 лет назад, как раз летом в июле, Барклая именовали немцем и на этом основании приписывали ему самые изменнические намерения. Глубоко компетентные разговоры блогеров 1916 г. о том, что у царицы прямой телефонный провод с Берлином – из той же оперы. Иногда компетентность бывает даже и не оппозиционная, а совсем наоборот. Осенью 1941 г. к одному московскому профессору филологии пришел его коллега с радостным известием: на выручку Москве с юга идет генерал Гудярьян. Коллега-профессор решил, что генерал – армянин, а где же служить армянину, как не в Красной Армии? Хоть сейчас в блогосферу.

Как выглядели бы события 1939–1945 гг. в интерпретации киберсообщества – отдельный сюжет для антиутопии, хотя лучше не представлять. Впрочем, еще в 1348 г. тогдашние активисты умели с большой компетентностью определять, что, а главное кто является причиной Черной Смерти. Правда, особенность наших времен в том, что интернет-сети дают возможность чрезвычайно быстрого и чрезвычайно массового обмена экспертными мнениями. «Синергия» – употребим здесь любимое слово ув. В.Ю. Суркова. То есть горячка гораздо более повальная и скоротечная.

Дело даже не в том, что при буйстве киберслухов хочется уже не столько ужасаться, сколько отвращаться – активисты дают себе слишком мало труда, чтобы скрывать злую радость, что на фоне народной беды выглядит довольно гадко.

Дело еще и в том, что радостное обсуждение диких слухов никак не способствует – скорее сильно препятствует – обсуждению действительно насущных вещей. А именно:

а) Что вообще случилось с природой? Было ли это «идеальное наводнение», когда все природные факторы сложились в одной точке самым неблагоприятным образом, произведя самое губительное действие? Вопрос насущен, поскольку при обсуждении будущих защитных мер необходимо понять вероятность повторения такого бедствия. От регулярного наводнения можно как-то защищаться, от идеального – разве что системой гидравлических сооружений нидерландского масштаба.

б) Что было с гражданской обороной и существует ли она вообще в нашей стране? Пока что создается впечатление, что при расчете с коммунистическим милитаризмом попутно рассчитались и со всей системой ГО. Система экстренного оповещения населения, система экстренной эвакуации, мы уже не говорим о периодических учениях (хотя бы в местностях, регулярно подверженных природным катаклизмам) – со всем этим дело обстоит явно неудовлетворительно. Даже хочется спросить: «А вдруг война с империалистическими хищниками?»


в) Что было с краевым руководством и существовало ли оно вообще в природе? Все-таки губернатор – не только хозяйствующий субъект (с этим у губернаторов, как правило, все в лучшем виде), но и начальник народа, субъект политический. Что предполагает, во-первых, способность в критических ситуациях самостоятельно принимать ответственные решения, во-вторых, умение говорить с народом, когда бедствие уже случилось. Что с тем, что с другим, по первым впечатлениям, все было неважно.
Опять же, мы не знаем, как представлялось начальству дело за несколько часов до бедствия и имелась ли физическая возможность провести эвакуацию пусть даже в самом некомфортном и брутальном варианте, т. е. принудительно и хоть бы в одном исподнем. Ex post facto очевидно, что и в этом случае было бы лучше – но это когда мы уже знаем уровень воды и количество жертв. Представим, однако, себе экстренную (и поневоле брутальную) ночную эвакуацию при уровне воды, троекратно более низком. То есть при привычном (за-)подтоплении. Уровень проклятий также был бы достаточно высок.

В том и особенность катастрофических стихийных бедствий, что в 99% случаев они абсолютно внезапны. Это не может служить извинением начальникам народа, не умеющим принимать решения и брать ответственность, но поясняет, что мера решительности и ответственности должна быть весьма высока.

Вопросов много, все они тяжкие, но массовая истерика сетевого краудгавкинга решению таковых не способствует нимало – скорее наоборот. Многократно же тиражируемое сегодня рассуждение о том, что порочность властей дает универсальную индульгенцию на любую истерику, имеет тот изъян, что индульгенцию оно, возможно, дает, возможно, не дает, но в любом случае истерика не отличается познавательной, ниже экспертной ценностью. От того, что гавкинг производится прогрессивным краудом, полезного смысла в нем больше не делается.